Детские железные дороги в Украине: сезон открытия и молчание о безопасности в условиях войны
В условиях войны, которая длится уже четвертый год, любая попытка сохранить детство и привычные традиции кажется понятным порывом, и именно так чаще всего преподносится деятельность детских железных дорог в Украине. В Киеве, Ровно и других городах весна ознаменовалась очередным открытием сезонов на детских узкоколейках, куда съехались дети из разных регионов, даже из прифронтовых областей. Однако на фоне положительных впечатлений и романтизированной атмосферы остается вопрос, о котором почти не говорят публично: достаточно ли учтены риски безопасности для детей во время войны? И целесообразно ли организовывать подобные мероприятия именно сейчас, когда для многих семей ежедневная реальность — это обстрелы и воздушные тревоги.
Киев и Ровно: открытие сезона с детьми из прифронтовых общин
В начале мая полсотни детей из Павлоградской, Никопольской и Илларионовской общин Днепропетровщины, а также Харьковской и Запорожской областей посетили столицу, чтобы принять участие в открытии нового сезона Киевской детской железной дороги. За словами председателя Днепропетровской ОВА Сергея Лисака, дети могли проехаться поездом с паровозной тягой, увидеть музей железнодорожного транспорта, попробовать себя в роли проводников и даже поруководить ручной дрезиной.
Как отмечают организаторы, это стало возможным благодаря инициативе «Бок о бок: Сплоченные общины». И хотя в поездке акцент делается на знакомстве, новых впечатлениях и обмене опытом между детьми из разных областей, вопрос безопасности при этом не обсуждается публично. Речь идет о детях от 5 до 16 лет, многие из которых — из регионов, регулярно подвергающихся ракетным обстрелам.
В Ровно между тем тоже стартовал 76-й сезон детской железной дороги. В мае здесь планируют запуск поездов на выходных, а на лето – расширение графика. К учебе на железной дороге в этом году привлекли более 500 детей. Среди них — девятилетняя Мария, которая призналась, что хочет стать проводницей, и 16-летний Даниил, который учится в профильном колледже и уже имеет шестилетний опыт работы на детской железной дороге.
В комментариях детей и родителей ощущается искренний интерес к железнодорожному делу. Кто-то мечтает стать машинистом, кто-то – стрелочником или проводником. Семья из Луцка рассказывает, что местная детская железная дорога давно закрыта, и теперь они одолевают сотни километров, чтобы увидеть, как это функционирует в других городах. Мать Марии из Ровно говорит, что посещение ДЖД стало для ее семьи многолетней традицией еще с 1949 года.
Положительные эмоции, безусловно, имеют ценность. Однако даже в откровенных рассказах детей, мечтающих работать на железной дороге, можно заметить отсутствие понимания того, в какой реальности живет сегодня страна. И если детям это простительно, то взрослым организаторам — тяжело.
Молчание о рисках
Ни в публичных комментариях чиновников, ни в репортажах медиа нет упоминания о том, были ли предусмотрены укрытия во время мероприятий, как организована эвакуация на случай воздушной тревоги, прошли ли дети хотя бы инструктаж по безопасности. Остается также непонятно, почему именно дети из таких опасных регионов как Никопольщина, Харьковщина или Запорожье были вовлечены в путешествия без анализа рисков.
Организаторы молчат и о психоэмоциональных аспектах — для ребенка, только что пережившего обстрел или эвакуацию, подобные «отвлекающие» мероприятия могут иметь как положительный эффект, так и быть стрессовым триггером, если они не сопровождаются психологической поддержкой.
Детские железные дороги являются важной составляющей технического образования и профориентации. Они формируют у детей интерес к сложным инфраструктурным профессиям, знакомят с техникой, учат работать в команде. Но в условиях полномасштабной войны организация подобных массовых событий с заездом детей из опасных регионов должна сопровождаться пониманием безопасности.
К сожалению, публичная дискуссия о целесообразности таких мер во время войны почти не ведется. Власти отчитываются о сплоченности, организаторы — о впечатлениях детей, но вопрос рисков остается за кадром. И именно это молчание вызывает вопрос: не меняется ли забота о детстве имитацией его сохранения в ситуации, где первое, что должно быть, это безопасность?
