Харьковщина теряет промышленные предприятия: будет ли у региона экономическое будущее после войны
Во время полномасштабной войны экономическая карта Украины претерпела существенные изменения, и заметнее всего это проявилось на Харьковщине. Мощный индустриальный регион, традиционно снабжавший страну машиностроением, электроникой, пищевой и строительной продукцией, постепенно превратился в территорию массового оттока промышленных предприятий. Постоянные обстрелы, разорванная логистика, угроза оккупации и невозможность обеспечить безопасность работникам заставили сотни предприятий вывозить оборудование, изменять прописку и спасать остатки производственных цепей на новых территориях. В центральной и западной частях страны, а также за рубежом, образуются новые узлы деловой активности, пока Харьков фактически теряет экономический центр тяжести. После войны возврат предприятий может оказаться сложнее, чем кажется. Это требует ответа на ключевые вопросы: какова перспектива развития послевоенной Харьковщины? Есть ли у государственных учреждений четкая стратегия послевоенного экономического восстановления, в которой приграничные регионы не останутся на обочине развития?
Харьков во время войны: экономика, бизнес и выживание на краю фронта
Харьков с мощным индустриальным прошлым и выдающимся образовательно-научным потенциалом вошел в полномасштабную войну как один из главных центров украинской интеллектуальной и промышленной жизни. 24 февраля 2022 года российские войска начали массированное вторжение, и Харьковщина оказалась одной из первых мишеней. За считанные часы значительная часть северных и восточных районов области попала под оккупацию, а сам Харьков превратился в прифронтовый город, подвергавшийся ежедневным обстрелам и авиаударам. Однако областной центр устоял, хотя масштабные разрушения, депопуляция, минирование, релокация предприятий и угроза новых атак оказали непосредственное влияние на весь социально-экономический ландшафт региона.
Харьков всегда был сильным игроком на экономической карте Украины. К 2022 году доля города в общенациональном ВВП достигала 3,4%, но за последние годы она существенно снизилась. По данным Центра экономической стратегии, Харьковщина стала второй после Донбасса по масштабам прямых военных потерь — 30,2 миллиарда долларов. Непосредственно город оценивает свой ущерб в 10 миллиардов долларов.
Несмотря на разруху, с начала войны харьковская промышленность держалась на тех секторах, которые были вовлечены в военные заказы или быстро переориентировались на них. В 2023 году предприятия области реализовали продукции более чем на 187 миллиардов гривен. За первое полугодие 2024-го почти на 106 миллиардов гривен. Доля перерабатывающей промышленности в структуре — 45%, добывающей — 33%, снабжение электроэнергией, газом и кондиционным воздухом — остальные. В перерабатывающей промышленности 80% реализации приходилось на пищевую индустрию, машиностроение, автотранспортное производство, резино-пластмассовую и минеральную продукцию. В общей сложности около 70 предприятий региона работали в сфере обороны — бронетехника, ремонт, производство запчастей.
Однако с данным, отмеченными в Программе экономического и социального развития Харьковской области на 2025 год, во время войны почти вся промышленная база Харьковщины пострадала от критического сокращения производства. Более 80% предприятий были вынуждены приостановить работу из-за обстрелов, разрушенной логистики, нехватки средств и отсутствия безопасных условий. Пострадали ключевые флагманы: АО «Харьковский тракторный завод», ПАО «Харьковский подшипниковый завод», ГП «Завод имени В.А. Малышева», ГП «Харьковский бронетанковый завод», АО «Украинские энергетические машины», АО «Харьковский машиностроительный завод «Свет шахтера», ООО «Харьковский машиностроительный завод «ФЭД», АО «ХАРТРОН», Харьковское государственное авиационное производственное предприятие, по переработке газа и газового конденсата ПАО «Укргаздобыча» (Шебелинское отделение по переработке газового конденсата и нефти) и десятки других предприятий, без которых сложно представить индустриальный профиль города.
В то же время Харьковщина считается потенциально загрязненной взрывоопасными предметами, что делает ее наиболее заминированным регионом Европы. Площадь Харьковской области составляет около 3 миллионов гектаров, из которых в 2022 году под временной оккупацией находились до 40%. Все освободившиеся территории классифицируются как условно загрязненные. После деоккупации в сентябре 2022 года около 1 миллиона 256 тысяч гектаров области считаются потенциально загрязненными взрывоопасными предметами – это 37,2% общей площади региона. За информацией Харьковской областной военной администрации, по состоянию на данный момент очищено 9 218,16 гектара из 574 тысяч гектаров сельскохозяйственных земель; 1401,31 километра автомобильных дорог с 3040; 214,79 километра железнодорожных путей с 1230; 353,958 километра газопроводных сетей из 432 и 4077,54 километра линий электропередач из общей протяженности 12 тысяч километров.
Показательны данные Опендатабот, свидетельствующие о том, что по состоянию на 2024 из Харькова и области выехало 990 предприятий. В 2025 году эта тенденция продолжается. По объему потерь бизнеса регион занял шестое место в Украине после Киева, Днепропетровщины, Киевщины, Одесщины и Донетчины. Но в то же время Харьковщина стала четвертым регионом по количеству переехавших сюда бизнесов: 1545 компаний избрали Харьковскую область как новую базу. 116 предприятий из деоккупированных районов перевели свой налоговый адрес в Харьков, но за тот же период 112 предприятий покинули город. Однако это касается не крупных промышленных предприятий, а среднего бизнеса.
Среди всех релокированных хозяйствующих субъектов 26% составляют физические лица-предприниматели. Подавляющее большинство – 90% – выехали именно из Харькова и Харьковского района, которые стали эпицентром потери бизнес-активности на карте области. Только шесть предприятий вернулись из других, относительно безопасных регионов обратно на Харьковщину. В структуре релокированных доминируют производители пищевых продуктов, мебели, металлических изделий, текстиля, химии, древесины, стекла. Их доля составляет 46,8%. Торговля и ремонт авто — 16,8%, профессиональная, научная и техническая деятельность — 6,3%, ИТ и телеком — 4,7%, полиграфия и реклама — 1,4%.
По данным Министерства экономики и платформы relocate.prozorro.sale, программой перемещения бизнеса воспользовались 12 249 субъектов хозяйствования из Харьковщины. Однако полностью завершили релокацию и функционируют в новых регионах только 127 предприятий (51% заявителей). Еще 52 предприятия (21%) перевезли мощности, но не возобновили производство. И только 70 компаний (28%) завершили релокацию без потерь. Чаще новыми локациями становились Львовская (21,3%), Закарпатская (13,7%), Ивано-Франковская (12,1%) и Хмельницкая области (9,6%).
Харьковщина в осаде безразличия: как регион теряет бизнес, людей и будущее
Согласно заявлениям чиновников, украинское государство сегодня отчаянно пытается удержать не только фронт, но и тыл. Однако реальность свидетельствует о том, что государственные промышленные предприятия и бизнес в прифронтовых регионах, в частности в Харьковской области, фактически остались один на один со своими проблемами. У политических деклараций нет ничего общего с реальностью под обстрелами. При этом механизмов, позволяющих выжить, развиваться и экспортировать, критически не хватает. Несмотря на многочисленные форумы, круглые столы и презентации новых государственных программ, на которые тратится куча денег, реальная ситуация остается замороженной в режиме выживания.
Харьковская область, держащая экономический фронт почти вплотную к линии боевых действий, оказалась в ситуации, когда главными врагами местного бизнеса стали не только российские ракеты, но и украинская бюрократия, инерция и демонстративное невмешательство. Правительственные программы, которые должны спасать, восстанавливать и поддерживать, существуют либо только на бумаге, либо в виде механизмов, абсолютно не соответствующих реальности прифронтовой жизни. Бизнес в Харькове требует поддержки, логики, а также доступа к базовым инструментам обновления.
Главной проблемой, которую нельзя игнорировать, есть мобилизация. В Харькове остаются работать те, кто решил не выезжать, кто пытается восстановить хотя бы часть производства, сохранить внешние контракты, дать работу потерявшим жилье и безопасность. Однако никаких инструментов эффективного бронирования работников не существует. Предприятия, обеспечивающие валютную выручку, экспортирующие продукцию, платящие налоги, не могут отправить менеджера на встречу с зарубежными партнерами, не могут гарантировать главному инженеру остаться в цехе, а не оказаться в военной части за неделю. При этом они не отрицают обязанность защищать страну, а лишь просят разумной логики: дать возможность работать тем, кто критически важен для производства. Однако вместо политики приоритетов существует политика безразличия. Кто случайно попадает под бронь, кто — нет, даже в пределах одного кода классификатора. Это не мобилизационная стратегия, а хаос, уничтожающий и обороноспособность, и экономику региона.
Существует еще немаловажная проблема. Ни одна страна мира не смогла бы выстоять, презрев собственное производство в зоне риска. Однако именно это происходит с программами поддержки предприятий, обещанными правительством. Кредиты «5–7–9», которые должны быть глотком воздуха, превратились в недосягаемое обещание. Банк не дает ссуды предприятию, если его имущество находится в зоне обстрелов. При этом недвижимость в Харькове, даже невредимая, не воспринимается как залог. Для получения кредита нужно иметь активы в другом регионе, желательно западном. У большинства харьковских компаний таких активов нет, потому что они никогда не планировали эвакуацию. В итоге 11,5% от всего объема выданных кредитов в рамках программы пошли на регионы с высоким военным риском, то есть нуждающиеся в них больше всего получили наименьшее.
И здесь ключевым могло бы стать военное страхование — аналогичное тому, которое государство организовало для зернового экспорта и транспортного коридора. Это работающая модель: государство или международные партнеры компенсируют потери в случае форс-мажора. Почему она до сих пор не распространена на промышленность? Этот вопрос остается риторическим.
Не менее важной, но нерешенной остается проблема с грантами. Правительство представило в качестве большой поддержки гранты для перерабатывающих предприятий, пострадавших в результате боевых действий. Если примерить условия этой программы на прифронтовых территориях, то сразу видно — она создана без понимания, как выживает бизнес в зоне, где ежедневно прилетают ракеты и шахеды, а производственные площади буквально исчезают. Для получения гранта предприниматель должен найти 20% софинансирования. Если государство готово предоставить 10 миллионов гривен гранту, то бизнес должен либо иметь 2,5 миллиона гривен собственного взноса, либо где-нибудь одолжить эти средства. Но если предприятие потеряло имущество, уничтожена производственная база, повреждено оборудование, не осталось активов в тыловых регионах, на что брать кредит? С чем идти в банк? В реальных условиях это почти невозможно.
Даже максимальная сумма гранта — 16 миллионов гривен (около $380 тыс.) — критически недостаточна для серьезного перезапуска перерабатывающего предприятия, которое с нуля должно восстановить оборудование, логистику, инфраструктуру и нанять персонал. Также на саму программу не было выделено ни одного нового финансирования. Как и раньше, она финансируется из распыленных источников — общей бюджетной корзины «Предоставление грантов для создания или развития бизнеса» (в ней на весь год заложено всего 1,37 миллиарда гривен), средств Фонда социального страхования на случай безработицы (там выделено 6,75 миллиарда гривен), а также добровольных пожертвований. Эти суммы не выдерживают никакой критики, если сравнить с прямым убытком инфраструктуры только в пяти восточных областях — Донецкой, Харьковской, Луганской, Запорожской и Херсонской. Там потери уже оцениваются в $116 миллиардов, то есть две трети всех убытков в Украине.
Следовательно, существующие программы являются не спасением, а декларативным жестом, позволяющим отчитываться о «поддержке» промышленных предприятий и бизнеса, не меняя ничего в реальности.
Еще одной жизненно важной проблемой является разминирование территорий Харьковщины. Бизнес, желающий возобновить деятельность, купить землю, запустить новый объект или индустриальный кластер, должен самостоятельно инициировать разминирование территории. Это стоит сотни тысяч, длится месяцами, требует разрешений от нескольких структур, а результат не всегда предсказуем. При этом нет автоматизированного механизма для быстрой очистки территорий под экономическую деятельность. В лучшем случае можно попытаться включить объект в перечень приоритетных, но очереди на это стоят гигантские, средств недостаточно, а ответственных нет. Что работает для аграрного сектора, где разминирование хотя бы частично финансируется государственными донорами, в промышленности отсутствует полностью. Тем временем именно промышленные объекты генерируют добавленную стоимость, создают высококвалифицированные рабочие места и формируют налоговую базу.
Официально Харьковская область признана прифронтовой, что должно предусматривать специальный правовой режим, возможность применения преференций, привлечение инвестиций, поддержку бизнеса. Однако в действительности этого не происходит. Почему возмещение НДС затягивается в месяцы? Почему не запущена масштабная программа страхования инвестиций от военных рисков? Почему не либерализированы механизмы разминирования? Почему нет реального доступа к финансированию, который базируется на потребностях региона, а не на универсальных моделях? Как видим, эти вопросы и их решение не беспокоят правительство и региональные власти.
Сейчас в Харькове проживают более 1,2 миллиона человек, из которых более 200 тысяч являются внутренними переселенцами. Это потенциальные работники, предприниматели и специалисты, но без работы они превращаются в социально уязвимую группу. Какова их перспектива сейчас и после войны? Где они будут работать и как будут жить?
В декабре 2024 Харьковский областной совет принял Программу экономического и социального развития области на 2025 год. Однако в ней только описаны проблемы региона и определены следующие приоритетные задачи решения проблемных вопросов: поддержка государственных промышленных предприятий и предприятий других форм собственности путем проведения постоянной работы с органами государственной власти и местного самоуправления по снижению обязательных платежей в бюджеты разных уровней; содействие выпуску конкурентоспособной продукции на предприятиях оборонно-промышленного комплекса области; содействие привлечению инвестиций; активизация инновационно инвестиционной деятельности промышленных предприятий; содействие импортозамещению разных групп товаров; рост энергоэффективности производства; экономия энергоресурсов в условиях высокой стоимости энергоносителей.
Как видим, это очередные декларативные формулировки и отвлеченные приоритеты. Где в нем содержатся конкретные шаги, механизмы реализации и ответственные за выполнение мероприятий? Все находится на уровне общих фраз и благих намерений, которые в очередной раз остаются без результата. У местных властей нет реальных инструментов для стимулирования развития промышленности региона.
Ситуацию в Харькове можно сравнить с Берлином до 1989 года — центром демократии на границе с «тоталитарным Мордором». Этот город живет между двумя мирами рядом с враждебной страной, которая его постоянно обстреливает, но в то же время здесь остаются люди, которые пытаются держать нормальную жизнь, несмотря на отсутствие государственной поддержки. Однако для того чтобы Харьков выстоял и развивался, необходимо иметь стратегическое видение этого процесса и желание властных органов всех уровней это осуществлять. Нужно не только говорить о восстановлении, но и обеспечить базовые инструменты: капитал, гарантии, бронирование работников, налоговые стимулы, доступ к страхованию и т.д. После войны возврат предприятий может оказаться сложнее, чем кажется: разрушенная инфраструктура, смещенные рынки, новые логистические маршруты и закрепление бизнеса в новых условиях и других местах могут сформировать альтернативную экономическую географию.
Утрата промышленности и бизнеса будет экономическим поражением мощного региона, потерей людей, профессий, производственных традиций и квалификационного капитала. Это обесценит город, который был и должен оставаться промышленным сердцем страны. Если государство продолжит наблюдать за этим, делая только громкие заявления без реальных действенных шагов, то Харьковщина, еще недавно формировавшая сильнейший экономический каркас на востоке, превратится в территорию утраченной перспективы.
