Политическая экономия энергетической независимости: как Украина вышла из конфигурации шантажа

В мире, где цена барреля может разрушить экономику, а вентиль на газопроводе становится рычагом, который «запускает» ракеты, зависимость от ископаемого топлива превратилась в политическую архитектуру международных отношений. Структура поставки нефти, газа и угля часто закрепляет асимметрию: одни страны принимают решения, другие вынуждены к ним адаптироваться. Это создает хроническую уязвимость для энергетически зависимых экономик, особенно в условиях, когда энергия используется как рычаг воздействия.

Украина в течение десятилетий была встроена в такую ​​модель. Российский газ как источник энергии параллельно выполнял роль инструмента давления. Газовые войны, политические ультиматумы, манипуляции с объемами поставок — все это было частью системы, в которой решения принимались за пределами Киева. Лишь постепенный выход из этой схемы с отказом от импорта, диверсификацией маршрутов, развитием внутренней генерации и отсоединением от энергосетей РФ начал менять баланс.

Всемирный день энергетической независимости: когда нефть и газ становятся оружием

Сегодня отмечают Всемирный день энергетической независимости, история которого возникла в 2008 году с подачи белорусского писателя и мыслителя Руслана Шошина. Именно он предложил ежегодно 10 июля обращать внимание на тему перехода от ископаемого топлива к чистым, возобновляемым источникам энергии. Не случайно датой выбрали день рождения Николая Теслы, одного из самых известных новаторов в истории энергетики, всю свою жизнь посвятившего идее безопасной, свободной для человечества энергии. С тех пор 10 июля стало своеобразным упоминанием о том, что энергетическая независимость касается не только проводов, счетчиков и солнечных панелей. Это о выборе, который делает каждая страна, каждый город, каждый потребитель.

Несмотря на стремительное развитие технологий, мировая экономика до сих пор стоит на трех старых «китах» — нефти, газе и угле. Эти ресурсы не только подрывают экологическую стабильность планеты, приводя к масштабным климатическим изменениям, но и имеют четкую границу, ведь запасы исчерпываются быстрее, чем появляются политические решения по изменениям. И хотя научное сообщество давно бьет тревогу и предлагает реальные альтернативы, инерция зависимости от ископаемого топлива оказывается слишком удобной для тех, кто привык монетизировать контроль над энергетикой. В таких условиях вопрос перехода на чистую энергию перестает быть только экологичным, он превращается в ключ к политической субъектности и способен противостоять давлению извне.

Ярким примером этого является энергетическая политика РФ, которая годами использует поставки газа как рычаг влияния не только на Украину, которой не удалось быть ее близким соседом, но даже на европейские страны, встраивая зависимость в геополитическую игру. Энергетическая зависимость Украины от РФ десятилетиями была одним из самых слабых мест государственной безопасности. Кремль успешно держал Киев на крючке газовых контрактов, диктуя цены, объемы и условия поставок. Украина оказывалась в ситуации, когда вентиль в Москве имел больше влияния, чем любой дипломатический документ. Газовые войны 2006 и 2009 годов показали это наглядно, когда вместо адекватного рынка мы получали шантаж, а вместо стабильности наступала полная политическая зависимость.

Однако последнее десятилетие стало поворотным моментом. С началом Украины начала постепенно, но решительно отрезать энергетическую пуповину из РФ. Один из первых серьезных шагов призов к полному отказу от импорта российского газа уже в 2015 году, когда наша страна начала активно диверсифицировать поставки, открыв реверсные маршруты из Европы через Словакию, Польшу и Венгрию.

Зеленую энергетику тоже начали развивать не как тренд, а элемент выживания. К 2022 г. в стране стремительно выросли объемы генерации из возобновляемых источников: солнечная, ветровая и биоэнергетика начали занимать заметную долю в энергобалансе. Несмотря на все вызовы, включая разрушение инфраструктуры из-за обстрелов, Украина не только не свернула это направление, а наоборот, после полномасштабного вторжения сделала его еще более приоритетным.

Особенно значимым стал прорыв в вопросе европейской интеграции. В марте 2022 года, уже во время войны, украинская энергосистема экстренно отсоединилась от российской и белорусской сети и присоединилась к сети континентальной Европы ENTSO-E. То, что планировалось годами, было реализовано в считанные недели в условиях постоянной угрозы ракетных ударов и нехватки ресурсов. Это стало не просто техническим достижением, а символическим разрывом с прошлым.

Вероятно, что полномасштабная война, которой РФ пытается сломать украинскую государственность, в то же время ускорила процессы, которые в мирное время длились бы годами. Энергетическая трансформация в Украине перестала быть темой отраслевых конференций, а превратилась в условие национального выживания. Как видим, опыт Украины убедительно подтверждает, что энергетическая независимость касается не просто вопроса престижа или составляющей «зеленого» бренда, а является необходимой защитой, без которой государство остается открытым к внешнему давлению и агрессии. Именно поэтому такие примеры наглядно показывают, что Всемирный день энергетической независимости имеет реальное содержание, а не только символическое значение.

Сегодня эксперты отмечают, что российская газовая машина, годами державшая Европу и Украину в энергетической зависимости, буксует. И не из-за санкций или дипломатического давления, а из-за стратегических действий самой Украины. Остановка транзита российского газа через украинскую территорию, как оказалось, не стала катастрофой, которой его пугающе рисовали. Газопроводная система Украины работает стабильно, несмотря на прогнозы агрессора о ее крахе. Собственные компрессорные станции обеспечивают давление, необходимое для бесперебойного снабжения газа украинским городам без необходимости транзита и это при условии постоянных обстрелов.

То, что раньше было козырем в руках Газпрома, сегодня превратилось в балласт для самой РФ. Результаты очевидны: внутренние цены на газ для украинского населения остаются стабильными – 7,96 грн за кубометр. Для промышленности рост стоимости транспортировки составил не более 5% от общей цены. Ожидаемой волны энергетического шока не произошло. Словакия, несмотря на опасения, не ограничила транзит товаров или электроэнергии. А европейский рынок газа, вопреки прогнозам, сохраняет стабильность. Временные колебания цен были обусловлены совсем другими факторами, а именно ростом спроса в Азии, кризисом в Персидском заливе или погодными условиями, но отнюдь не украинским решением отказаться от транзита.

Пока «Газпром» считает потери в 6 миллиардов долларов ежегодно, бюджет РФ сталкивается с новыми дырками. Компания уже не платит дивиденды государству, просит финансовой поддержки, а правительство вынуждено снижать налоги, чтобы хоть как-то поддержать монополиста. На фоне роста цен на газ в самой РФ, включая плановые повышения для промышленности дважды в год, становится очевидно, что энергетическое влияние Украины больше не миф.

Прекращение газового транзита служит лишь началом более серьезных рисков для РФ, которая ежегодно зарабатывает на транзите нефти через Украину. Но эти доходы тоже не гарантия стабильности. Украинские Силы обороны уже имеют в зоне досягаемости ключевые объекты российской экспортной инфраструктуры (терминалы в Усть-Луге и Новороссийске). Последовательное давление на эти узлы способно еще сильнее обрушить доходы Кремля. А сама Украина не должна ждать, пока союзники проделают всю работу. Экономическое ослабление РФ может стать нашим настоящим вкладом в сокращение ресурса войны.

Как Украина держит энергетический фронт без российского газа

Следует понимать, что энергетическая независимость давно перестала быть однозначной целью, ведь сегодня она все чаще превращается в поле сложных компромиссов. В эпоху глобализации ни одна страна не существует в вакууме: даже самые амбициозные планы энергетического суверенитета рано или поздно упираются во взаимозависимость с партнерами, поставщиками технологий, рынками сбыта или сырья. Действительно, с одной стороны, стремление отказаться от ископаемого топлива дает странам шанс снизить политическую уязвимость и экологическую нагрузку. Но в то же время создает новые точки зависимости от импорта солнечных панелей, цепей снабжения лития, редкоземельных металлов, от нестабильных регионов с высокой концентрацией ресурсов или производств.

В этой системе даже переход на «зеленую» энергетику не гарантирует полный контроль. К примеру, страна может отказаться от российского газа, но остаться зависимой от китайских аккумуляторов или европейских кредитов на энергомодернизацию. Такие стратегии строят новую конфигурацию энергетической безопасности, которая является сложной, политически чувствительной и не всегда предсказуемой.

К этому прилагаются экономические риски, проявляющиеся в высоких начальных инвестициях, инфляционном давлении из-за роста стоимости энергоносителей во время перехода, социального напряжения из-за изменения рынка труда. В некоторых странах энергетический переход уже спровоцировал политические конфликты типа желтых жилетов во Франции и протестов против ветровых электростанций в сельских регионах США. Попытка выйти из энергозависимости сулит свободу, но на практике заставляет балансировать между новыми центрами влияния. И каждый неверный шаг в этой игре может обернуться не только экономическими потерями, но и потерей политической субъектности.

Поэтому мир больше не делится на энергетически зависимых и независимых. Он делится на тех, кто признает цену энергии во всей ее сложности, и тех, кто еще играет по старым правилам с верой в бесконечные ресурсы, дешевое сырье и безнаказанность шантажа. Но эта игра уже меняется. Каждое решение в энергетике показывает, кто имеет рычаги, а кто сталкивается только с рисками. И пока одни страны ищут способы сохранить контроль, другие учатся с нуля строить новую энергетическую реальность: более гибкую, технологичную и неожиданно политическую. В этой реальности победа не приходит мгновенно, потому что она накапливается в мегаваттах, инфраструктурных решениях и способности держать удар, когда старые модели рушатся под тяжестью новых вызовов.

Когда стало известно, что транзит российского газа через территорию Украины будет прекращен, в публичном пространстве сразу же появилась волна тревожных прогнозов. Политики, комментаторы и аналитики соревновались в описаниях возможных катастрофических последствий: от разрушения украинской газотранспортной системы до отключений городов и скачков цен на газ как в Украине, так и в Европе. Однако если отбросить эмоциональный фон и обратиться к фактам, ситуация выглядит совсем иначе. Вместо энергетического коллапса мы наблюдаем демонстрацию технической стойкости, политической выдержки и даже усиление экономического давления на Россию.

В первую очередь, несмотря на прогнозы о возможной эскалации атак на критическую инфраструктуру, в частности, на газовую систему, украинская ГТС продолжает работать в штатном режиме. Российские обстрелы объектов энергетики продолжаются, однако они начались задолго до прекращения транзита и не стали ни более интенсивными, ни целенаправленными против трубопроводов. После остановки транзита никаких новых атак, направленных исключительно на объекты магистральной газотранспортной системы, не было зафиксировано.

Утверждение о том, что без российского транзита в системе не будет достаточного давления для обеспечения внутреннего потребления, тоже не выдерживает критики. Украинская ГТС давно функционирует автономно, изолированно от маршрута поставок в ЕС. Давление в трубопроводах создают украинские компрессорные станции, обеспечивающие надлежащий режим подачи голубого топлива во все регионы страны. Это не теоретическое предположение, а неоднократно подтверждавшийся на практике технический факт: после прекращения транзита газоснабжения в Украине не только не прекратилось, но и оставалось стабильным.

Еще одним ключевым аргументом, широко тиражировавшимся в последнее время, являются прогнозы о росте цен на газ для населения и промышленности. В реальности тарифы для населения остались на прежнем уровне – 7,96 гривны за кубометр. В промышленном секторе изменения не стали критическими: даже после пересмотра тарифов на услуги Оператора ГТС их доля в окончательной цене на газ не превысила 5%. Следовательно, ни шока, ни для экономики, ни для потребителей, не произошло.

Что касается европейского рынка, то и здесь пессимистические прогнозы не оправдались. Цены на газ остаются относительно стабильными. Имевшие место временные колебания были обусловлены совсем другими факторами — снижением производства ветровой генерации, похолоданием, ростом потребления в Азии и региональными кризисами, в частности в зоне Персидского залива. Влияние украинского маршрута на эти тренды оказалось незначительным, а его прекращение – малозаметным для рынка.

Параллельно звучали опасения по поводу возможного ограничения торговли со странами-соседями. В частности, речь шла о риске прекращения поставок электроэнергии и товаров в Словакию. Однако никакие ограничения или сбои в этом направлении не зафиксированы: все логистические маршруты функционируют в обычном режиме, обмен товарами и энергетическими ресурсами продолжается.

Наиболее ощутимые изменения произошли не в Украине, а в Российской Федерации. Ежегодная потеря $6 миллиардов дохода от транзита – это удар не только по бюджету «Газпрома», но и по всей финансовой архитектуре РФ. Этот монополист является одним из главных источников наполнения российской казны, а сейчас он не платит дивиденды государству, просит финансовую поддержку и находится под угрозой дальнейших сокращений. Российское правительство уже готовит решение об уменьшении налоговой нагрузки на Газпром, что фактически означает дальнейшее уменьшение бюджетных поступлений. На фоне этого повышение цен на газ для населения и запланированное двойное повышение тарифов для промышленности ежегодно.

Этот результат подтверждает, что Украина способна использовать энергетическое оружие не только как элемент защиты, но и как инструмент давления. Прекращение транзита стало болезненным решением для агрессора, однако оно не исчерпывает имеющихся рычагов воздействия. Значительным источником дохода для РФ до сих пор остается транзит нефти через украинскую территорию еще $6 миллиардов ежегодно. Экспортные терминалы в Усть-Луге и Новороссийске находятся в зоне поражения наших сил обороны, и в случае повышения интенсивности давления на эти объекты Россия может потерять еще один стратегический источник финансирования войны.

После прекращения транзита российского газа через территорию Украины внутренний энергетический баланс страны, а также ситуация на европейских рынках не претерпели критических изменений. Прогнозы о технической неустойчивости ГТС, угрозе перебоев в поставках, стремительном росте тарифов или снижении экспорта не подтвердились. Украинская газотранспортная система продемонстрировала способность работать автономно, а энергетический сектор – гибкость изменения.

А именно Российская Федерация сейчас сталкивается с долгосрочными последствиями. Сокращение транзитных доходов, уменьшение налоговых поступлений и финансовое истощение ключевого энергетического игрока — «Газпрома» — постепенно снижают устойчивость экономической модели, на которой держится значительная часть государственного бюджета РФ.

Этот пример свидетельствует о том, что даже в сложных условиях войны Украина способна не только реагировать на внешние вызовы, но и действовать стратегически, превращая потенциальные угрозы в факторы ослабления агрессора. Энергетическая сфера остается одним из направлений, где наше государство может влиять на ход большой геополитической конфронтации, не теряя внутреннюю устойчивость.