За пределами координат Земли: перспективы и проблемы создания Космических сил в составе Вооруженных Сил Украины
В структуре украинской армии готовится к появлению новый отдельный компонент – Космические силы. Речь идет о парламентской инициативе по институциональному ответу на изменение характера современной войны. Воздушно-космическое пространство уже давно не является второстепенным театром боевых действий — спутниковые разведка, навигация, коммуникации, корректировка огня стали критически важными как для стратегического планирования, так и ежедневной тактики. Поэтому законопроект создания отдельного рода войск является попыткой систематизировать разрозненные инициативы, возникшие в условиях экстренной адаптации к войне, и превратить их в полноценный инструмент ведения современной вооруженной борьбы. Однако за новой законодательной инициативой кроются важные вопросы: готова ли Украина к этому шагу в условиях войны, когда государственный бюджет нагружен до предела, а промышленная база сокращена до критического уровня? Реально ли устранить разрыв между реальными потребностями фронта и инерцией государственного управления? И не рискует ли инициатива превратиться в еще одну амбициозную декларацию, не подкрепленную реальными возможностями?
Закон и орбита: как Украина оформляет новую реальность
Война сменила пространственную географию угроз. Если раньше линии фронта проходили по суше, то сегодня решающие сигналы все чаще поступают с орбиты. Именно в этой логике Украина может получить новую военную структуру – Космические силы в составе ВСУ. Их создание уже заложено в законопроекте, представленном народным депутатом Федором Вениславским и поддержанном Министерством обороны. Речь идет о реальной попытке институциализировать тот компонент войны, который до недавнего времени оставался вне политического и правового фокуса. Российский ракетный удар по территории Украины с помощью ракеты «Орешник», прошедший через международное космическое пространство, стал важным маркером. Подобные атаки уже не ограничиваются только географическим понятием «воздушное пространство» — они затрагивают новое измерение боевых действий. Законопроект Вениславского прямо указывает на необходимость иметь институциональные и технические средства, чтобы реагировать на такие угрозы не ситуативно, а системно.
Формирование Космических сил, по замыслу автора инициативы, должно дать Украине полноценный юридический и организационный каркас для участия в войне, которая уже давно ведется не только в траншеях, но через спутники, разведданные, координаты из космоса и системы предупреждения об ударах. По словам Вениславского, внедрение нового вида войск позволит Украине развивать национальную систему защищенной спутниковой связи для нужд оборонного сектора, а также усилить свои разведывательные возможности путем постепенного развертывания сети отечественных разведывательных спутников.
Идея создания нового рода войск появилась не на пустом месте, потому что уже сейчас в структуре Минобороны функционирует управление космической политики. Именно оно отвечает за аудит имеющейся инфраструктуры, запуск национальных спутников и обучение специалистов. Кроме того, уже сделаны первые шаги к созданию полноценного космического сегмента в системе обороны: речь идет о запуске пилотных проектов, разработке правовой базы, интеграции космических платформ в разведку, связь, навигацию. Также у Украины уже есть определенные производственные и инженерные способности в этой сфере. В стране есть компании, способные создавать спутники и наземная инфраструктура, позволяющая автономно ими управлять. Речь идет о технически реальных процессах, которые до сих пор не были оформлены как часть военной доктрины.
Следует отметить, что Украина присоединилась к программе «Артемида» — международной космической инициативе под эгидой NASA, направленной на возвращение человека на Луну. Заключила партнерство с Польшей, Люксембургом, Швецией, Чехией в оборонно-космическом секторе. Она частично уже интегрирована в глобальную космическую инфраструктуру, но без собственного военного компонента остается зависимой от партнеров.
Законопроект Вениславского, который не проходил публичных консультаций, является лишь началом процесса. Без детализации функций, подчинения, бюджета и предела полномочий Космические силы могут остаться фикцией на бумаге. Однако игнорировать саму логику этого шага означает не замечать, как с каждым днем война смещается вверх, к орбите.
Космос как военная инфраструктура: космические войска в мире
Еще десять лет назад сама идея существования космических войск могла казаться элементом футуристического прогноза и кадрами из фантастических фильмов. Однако сегодня это уже часть вооруженных сил ряда стран мира, иногда в виде отдельной ветви, иногда как структурного компонента военно-воздушных или стратегических сил. Космические войска не занимаются межпланетными миссиями и не являются «солдатами с лазерным оружием», как представят гражданские люди. Они имеют четко определенные функции, которые уже давно выполняются и имеют системную форму – противодействуют атакам на спутники, координируют запуски, проводят разведку, обеспечение связи и раннее предупреждение об угрозах. Они также отвечают за контроль над происходящим на околоземной орбите. Итак, делают все то, что позволяет современной армии работать. К примеру, US Space Force отвечает за сопровождение запусков, контроль баллистических пусков в глобальном масштабе, техническую поддержку операций воздушных, морских и наземных сил, спутниковую связь, GPS, метеорологическую разведку. Кроме того, эти войска занимаются анализом космического трафика и следят за обломками, которые могут представлять опасность для спутников или Международной космической станции.
Первые зачатки космических войск появились еще в середине XX века, как ответ на рост роли спутников в холодной войне. СССР, запустив «Спутник-1» в 1957 году, дал старт не только научной эпохе, но и военной конкуренции в космосе. США создали командование космических операций в составе ВВС еще в 1982 году — тогда это еще не была отдельная ветвь, но ее функции уже выходили за рамки классического авиационного подразделения.
Отдельный род войск в США – Космические силы (United States Space Force, USSF) – появился только 20 декабря 2019 года. Это стало первым с 1947 года добавлением нового вида вооруженных сил в структуре Пентагона. Это решение явилось ответом на увеличение космической активности со стороны России и Китая. Создание USSF позволило централизовать космические операции, разведку, запуск спутников и координацию с NASA, гражданскими операторами и союзниками.
Китай создал собственную космическую военную структуру в 2015 году в рамках Народно-освободительной армии – Силы стратегической поддержки. Согласно открытым данным, в 2022 году Пекин вывел на орбиту 45 спутников оборонного назначения больше, чем любое другое государство. Китай вкладывает огромные ресурсы в создание систем активного противодействия: лазерных установок, средств глушения, средств сбивания спутников, оптических систем мониторинга.
Россия также имеет космические войска в составе Воздушно-космических сил (ВКС). Их формирование как отдельного компонента началось еще в 1980-х, а в современном виде они функционируют с 2015 года. На вооружении РФ находится, в частности, противоспутниковая система «Нудоль», а также отдельные радиолокационные и навигационные проекты, направленные на автономность западной инфраструктуры.
Индия, в свою очередь, в 2019 году протестовала собственное противоспутниковое оружие, успешно уничтожив один из своих аппаратов. Это продемонстрировало не только техническую готовность, но и политическое стремление быть частью глобального пространства безопасности в космосе. Франция также создала собственное Космическое командование в 2019 году, которое в 2020-м стало частью новой структуры Воздушно-космических сил. Его основная функция – защита спутников, мониторинг объектов на орбите, анализ космического пространства и развитие проектов в рамках НАТО. Германия в 2021 году основала Космическое командование в городе Ульм. Его задачами является наблюдение за орбитой, противодействие угрозам и координация с союзниками по ЕС и НАТО. Особое внимание немецкая система уделяет защите гражданской инфраструктуры. Великобритания создала UK Space Command в 2021 году, с функциями координации между Министерством обороны, частными операторами и исследовательскими институтами. Военная космическая программа объединена с киберсферой.
Космические подразделения также действуют в Италии, Польше, Чехии, Испании, Японии, Южной Корее, Израиле, Турции, Казахстане, Азербайджане и Тайване, в основном, как интегрированные структуры в составе военных ведомств.
Еще недавно обсуждение космоса в контексте безопасности часто ограничивалось риторикой о наблюдении, науке или символической демонстрации технологической силы. Но структура современной войны все более решительно демонстрирует: космос больше не является периферийной зоной. Это полноценное оперативное пространство, контроль над которым оказывает непосредственное влияние на происходящее на земле, в воздухе и даже в киберпространстве. Поэтому возникает запрос на создание специализированных военных подразделений, способных не только реагировать, но и обеспечивать стабильное присутствие в околоземном пространстве. Космические войска становятся логичным ответом на это изменение.
Следует отметить, что современная армия практически полностью зависит от космической инфраструктуры. Это факт, подтверждаемый на примере каждой вооруженной операции последних десятилетий. Без спутниковой связи отсутствует координация между подразделениями, а также не работает высокоточное вооружение. Без космической разведки невозможно оперативное реагирование на угрозы. Даже прогноз погоды, используемый для планирования ударов, поступает благодаря спутникам.
Во время операций США в Ираке и Афганистане именно орбитальные системы обеспечили преимущество в наблюдении, коммуникации, логистике. Но теперь такие технологии не только у западных государств. Китай, Россия, Индия, Иран и отдельные страны Европы создают собственные элементы космического оборонительного присутствия. Следовательно, это уже не прерогатива сверхдержав, а стратегическая необходимость.
Сегодня уже существуют технические средства поражения спутников: антиспутниковые ракеты, лазеры, радиоэлектронная борьба, средства глушения и перехвата сигналов. Есть и менее видимые риски: кибератаки на станции управления, вредоносное программное вмешательство в коммуникационные протоколы, попытки приблизить спутники-двойники для шпионства или выведения из строя чужих систем. Россия в 2021 году произвела демонстрационный запуск ракеты, уничтожившей собственный спутник на орбите. Китай еще в 2007 году показал подобные возможности. В США давно действует система предупреждения SBIRS, регистрирующая запуск любых баллистических ракет с земной поверхности, но теперь этого мало. Условно невидимые и бесшумные опасности могут поступить не с базы, а орбиты, не с корабля, а спутника. Среди новейших угроз есть спутники с возможностью вести разведку на радиочастотах, оружие с направленным энергетическим поражением, а также разработки, связанные с роботизированным влиянием на космические объекты противника.
В то же время крайне важно то, что космические войска обеспечивают государствам автономность и независимость. Страна, не имеющая собственного спутникового сегмента, вынуждена ориентироваться на платформы союзников или коммерческих операторов. В конфликтной ситуации это становится слабым местом. Даже доступ к стратегически важной информации – расположение войск, перемещение авиации, состояние объектов инфраструктуры – становится зависимым от решений других государств или компаний. Следовательно, формирование космических войск является способом взять под контроль технологии, ставшие основой национальной безопасности государств. Это также механизм для институциональной интеграции гражданских разработок в военные цели, чего нельзя достичь без четкой структуры управления.
Следует отметить, что одной из самых больших угроз является не само оружие, а отсутствие четких международных правил. Космическое право, сформировавшееся в 1960-х годах, уже давно не отвечает вызовам XXI века. Договор о космосе 1967 запрещает размещение ядерного оружия в космосе, но не регламентирует большинство современных сценариев — глушение сигналов, уничтожение спутников, агрессивное приближение, кибератаки. При этом одной из самых серьезных угроз в краткосрочной перспективе есть просчет — ситуация, когда действия одной стороны могут быть интерпретированы как акт агрессии, хотя его не было. Нехватка прозрачности, двойное назначение многих технологий, отсутствие обязательных механизмов коммуникации между государствами — это создает опасную динамику.
Как заявил заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов США адмирал Кристофер Грейди, «космос стал важнейшей областью боевых действий». Спутники, по его словам, будут определять, кто найдет цель и уничтожит ее первым. Соревнования между США и Китаем, вкладывающие десятки миллиардов долларов в космические программы, только усиливается. И хотя многие детали остаются засекреченными, общий вектор очевиден: космос больше не рассматривается как область научного сотрудничества, он является ареной стратегического соперничества.
В будущем космические войска будут обеспечивать не только сопровождение сделок, но и прямое поражение целей, мониторинг в режиме реального времени, беспилотное вмешательство с орбиты, киберзащиту инфраструктуры и контроль над системами искусственного интеллекта. К этому еще следует добавить перспективы гиперзвукового оружия, автономных спутников и орбитальных ПВО, и можно получить фронт, требующий отдельной стратегии, людей, институтов и техники.
Проблемы и перспективы создания Космических сил в Украине
Создание Космических сил в составе Вооруженных сил Украины выглядит на первый взгляд как технологически амбициозная, но малореалистичная инициатива в условиях полномасштабной войны, растущих расходов на армию и критического дефицита госбюджета. Однако сам факт законодательного оформления этой идеи свидетельствует не только о политическом желании, но и о стремлении зафиксировать структурное изменение в восприятии войны. Потому что война для Украины уже давно вышла за пределы окопов, и значительная часть ее ведется в цифровом, информационном и орбитальном измерении.
Одной из основных проблем есть дефицит средств. На оборонные нужды в 2025 году предусмотрено в государственном бюджете более 2,2 триллиона гривен — это примерно 26% ВВП и на 46 миллиардов больше, чем было заложено в прошлом году. В то же время, общая сумма государственных расходов запланирована на уровне более 3,6 триллиона гривен, что на 535 миллиардов превышает объем бюджета этого года. При этом дефицит государственного бюджета составляет 1,6 триллиона гривен, что соответствует 19,4% валового внутреннего продукта. В таких условиях создание отдельного рода войск с высокотехнологичным компонентом потребует длительного и стабильного финансирования, причем не только на технику, но и обучение, строительство инфраструктуры, содержание специалистов, разработку программного обеспечения. Сегодня таких ресурсов нет или, точнее, нет возможности их выделить без политического решения о перераспределении.
Не менее важной проблемой создания Космических сил несовершенное нормативное регулирование. Законодательство Украины в части космической безопасности устаревшее, не предусматривает отдельного военного компонента в космической сфере, не регламентирует статус военных спутников, не определяет объем полномочий военных в пользовании гражданскими данными. В условиях войны эти проблемы частично разрешаются политическими решениями, но в долгосрочной перспективе они будут препятствием для развития.
Также сверхсложной проблемой является кадровый вопрос. Украина имеет высококвалифицированных инженеров и аналитиков, но война повлекла за собой массовый отток кадров в более безопасные сектора или за границу. Удержать специалиста в оборонном сегменте, особенно в высокоточных областях, очень сложно. Университетские программы подготовки специалистов в области спутниковых технологий есть, но их выпуск не покроет текущих потребностей. Создание отдельного командования потребует системы вертикального управления, учебных центров, новых нормативов и межведомственной координации, которая сегодня работает неэффективно.
Еще одной проблемой есть технические возможности. В этом смысле Украина не начинает с нуля. Еще до 2022 года государство имело собственное орбитальное присутствие, прежде всего в виде спутника «Січ-1М» и последующих проектов, реализуемых с участием КБ «Южное» и «Южмаш». После 2014 года акценты сместились: появились программы по созданию дистанционного зондирования земли (ДЗЗ), проводились международные проекты со Швецией, Италией, Люксембургом. В 2022 году был запущен спутник «Січ-2-30» при поддержке SpaceX, а уже в 2023 году начали формироваться оперативные группы, работавшие со спутниковыми изображениями в интересах обороны.
Кроме того, Украина активно использует данные по коммерческим спутникам и партнерским платформам: Maxar, ICEYE, Capella Space, BlackSky. Однако такое использование является ограниченными условиями доступа, техническими задержками, стоимостью и политической зависимостью. Одним из главных непубличных барьеров для создания полноценного военного космического компонента в Украине является деградация промышленной базы, которая должна стать его технической основой. Формально страна до сих пор сохраняет статус космического государства: имеет историю запусков, проектирование спутников, сотрудничество с международными агентствами. Но фактическое состояние производства, логистики, кооперации и машиностроительной цепи находится в критическом состоянии.
Самым ярким примером является КБ «Южное» и завод «Южмаш». Это сердцевина украинской ракетно-космической инженерии, которая десятилетиями разрабатывала ракеты-носители, модули, элементы спутниковых платформ и наземную инфраструктуру. После 2014 года, особенно после начала полномасштабной агрессии России, эти предприятия потеряли значительную часть контрактов, поставщиков, квалифицированных кадров и доступ к ключевым рынкам. При этом внутренний спрос со стороны государства либо заморожен, либо фрагментарен. Она не заказывает системно космическую технику, а способность предприятий поддерживать производство самостоятельно ограничена.
На этом фоне частный сектор, который мог компенсировать часть потерь, пока не интегрирован в военно-космическую вертикаль. В Украине появляются стартапы, есть технические инициативы, но они работают в основном в гражданском сегменте с расчетом на западного заказчика. Без госзаказа, гарантированной координации и законодательной базы эти проекты не могут быть масштабированы для оборонного использования.
Законодательная инициатива, о которой идет речь, освещает сложный вопрос: как объединить мощный гражданский и коммерческий космический сектор с военными потребностями. Многие критически важные решения, например, интеграция спутниковых платформ в боевые системы, требуют межведомственной координации. Война показала, что государство может адаптироваться в условиях угрозы, но институционализировать эти адаптации — это уже другая задача. Еще один узел проблемы состоит в отсутствии кооперационных цепей. Даже если одна структура (например, университет или КБ) может разработать компонент спутника или программное обеспечение, ему необходимо сотрудничество с производителем корпуса, модуля, элементной базы. Сегодня таких полных цепей в стране почти нет. Большинство электроники закупается за границей, а логистические каналы усложнены как войной, так и бюрократией.
Следовательно, бюрократия является еще одной важной проблемой. Даже в рамках уже существующих оборонных структур существуют многочисленные примеры несогласованности: от параллельных проектов разных ведомств до конфликтов между министерствами и частными подрядчиками. Космический сегмент без централизованной модели управления превратится в хаотичный набор инициатив, которые не смогут обеспечить целостное оборонительное присутствие в космосе. Даже сама идея военной координации спутников ICEYE, которая реализуется в сотрудничестве с благотворительным фондом «Вернись живым», остается уникальным исключением — а не нормальной практикой.
Также следует учитывать, что космическое производство – это не только технологии, но и точность, постоянство и соответствие международным стандартам. Разрушенная энергетическая инфраструктура, обстрелы, нарушение сроков и отсутствие надежного финансирования со стороны государства делают даже успешные проекты временными, а не системными.
Но, несмотря на эти проблемы, идея создания Космических сил не выглядит фантастической и имеет определенные перспективы. Все, что уже сегодня делает Украина в космосе – от сбора разведданных до обеспечения защищенной связи – и есть элементы будущих Космических сил. Формализация структуры позволит привлечь донорское финансирование, заключить системные соглашения с международными партнерами, привлечь инженерные школы в оборонные разработки, стимулировать частный сектор. В перспективе ближайшие пять лет Космические силы могут стать не боевым инструментом в классическом понимании, а стратегической оболочкой для интеграции цифровых, инженерных, разведывательных и связных компонентов.
Однако все это возможно лишь при условии, если за созданием новой ветви армии будет стоять реальная политическая воля к по-настоящему эффективным реформам, а не точечным решениям в тех сферах, которые не дают развернуть эту структуру уже сейчас. Кроме того, должно быть восстановление промышленности, которое потребует не только денег, а целенаправленной индустриальной политики, которая в Украине до сих пор отсутствует. Также государству давно пора не расписывать расходы под внешние обещания, а строить собственную мощную экономику, способную зарабатывать самостоятельно без нескончаемого ожидания траншей и партнерской помощи. Без всего этого создание Космических сил так и останется очередной амбициозной, но пустой декларацией.
Оксана Ищенко
